Описание
В Писании сказано, что сотворил Бог человека из праха земного.
Многие народы древности и современности верили и верят в это.
Скульптор в чём-то подобен Богу. Из ничего он создаёт нечто. В отличие от художника он не просто изображает реальность, его творения, живущие по законам трёх измерений, сами становятся реальностью, дополняя и преображая её. Таким образом, творение скульптора – это нечто гораздо большее, чем окно в духовный мир мастера. Скульптура – не иллюзия, а неотъемлемая часть реальности; сказка, шагнувшая в жизнь, и в этом сила её необыкновенного воздействия на человека.
Каждый скульптор в чём-то подобен Богу. Олег Аксёнов не исключение. Особенно показателен в этом плане небольшой цикл его абстрактных работ, состоящий из трёх скульптур, условно названных "Рыбой-Птицей", "Вепрем" и "Три". Почему условно? Потому что, как в любой настоящей абстракции название не исчерпывает образа. Да и можно ли исчерпать неисчерпаемое? Ведь из праха земного Богом был создан весь мир: не только человек, не только он один – все твари земные – всё сущее вверху и внизу.
Аморфная текучая масса, пластичная универсальная субстанция в руках Творца, в руках настоящего Мастера, обретает форму и жизнь. Наполняется смыслом, а точнее – многими смыслами. Первоэлемент европейского оккультизма, Великий Предел даосских мистиков. Потоки и комья лавы новорожденной планеты. Протоплазма первого одноклеточного существа. Всё что угодно может возникнуть из этой массы – неисчерпаем её потенциал. Олег, запечатлевая её, запечатлел и сам акт творения, а возможно и самого творца… В этом отношении особенно интересна скульптура, названная им "Три". Загадочная работа, многозначительное название…
Число три издревле во многих духовных традициях ассоциировалось с Абсолютом. Притом сакральная троица воспринималась таковой только в своём неделимом единстве. Единство являлось главным условием и признаком её сакральности. Величайший мистик и геометр Античности Пифагор объяснял это примерно так…
У каждой вещи есть своя высота, ширина и длина, и без них в этом мире она не мыслима. Однако ни высота, ни ширина, ни длина – не возможны сами по себе, вне зависимости друг от друга. Пространство не возможно в одном или в двух измерениях – такова сущность Троицы. Христианство тоже свидетельствует о Троице – Отце, Сыне и Святом Духе. Однако древнегреческий математик ещё за тысячелетие до появления христианской догматики говорил об Отце – жизнеутверждающем Логосе, Матери – одухотворяемой Логосом Материи, и Сыне – Жизни, неизбежно возникающей в результате такого одухотворения. При этом Жизнь воспринималась Пифагором и его последователями – пифагорейцами – исключительно как Движение. Нет Логоса вне Материи, нет Материи вне Логоса (Материя вне Логоса – Хаос, но бытие Логоса отрицает бытие Хаоса), нет Жизни вне их обоих, ведь их взаимодействие не возможно без неизбежного порождения Жизни, а как мы помним, Жизнь – это Движение. Логос проявляет себя через созидание и разрушение Материи – что является Жизнью Универсума, бытием Абсолюта.
Именно на такие мысли наводит меня созерцание скульптуры «Три» Олега Аксёнова – абстрактной скульптуры, вполне конкретно раскрывающей перед нами тайну бытия – того над чем тысячелетиями ломали головы величайшие мудрецы человечества. Три в одном. Одно в троих. Творящий, творимое и сам акт творения в своем нерасчленимом единстве. Альфа и Омега бытия.
Две остальные скульптуры, составляющие стилистическое и концептуальное целое со скульптурой "Три", по-моему развивают и дополняют центральный образ, придавая большую глубину и наглядность всему скульптурному триптиху: "Рыба-Птица" – твари морские и твари небесные, в то время как "Вепрь" – символ земли. Перед нами союз четырёх элементов: вечно движущихся воды и воздуха, пластичной, но тяжеловесной земли и животворящего невесомого огня Первоначала, ведь как верили многие из древних (те же античные мистики и зороастрийцы, например), и как доказано современной наукой, мир начался с огня – с Большого Взрыва теории Альберта Эйнштейна.
Достаточно непростым языком излагаются эти истины в трудах религиоведов, тяжёлым и туманным для понимания – в сочинениях самих мистиков и философов, ещё более сложным и доступным лишь для узкого круга профессионалов – в научных работах астрофизиков и астрономов; но как наглядно и в своей наглядности доходчиво воплотил эти идеи Олег в своих абстрактных скульптурах. То, что другим даётся тяжело, в результате длительного напряжения мысли и упорного труда, дано художнику свыше, познано им на интуитивном уровне, передано зрителю непринуждённо и ярко.
Спасибо ему за это!
Дмитрий Вонави, культуролог, член Международного Сообщества писательских союзов.
